«Власть боится, что мы поймем, что можем на нее влиять»

В копилке примеров того, как беларуское общество может влиять на местную и центральную власть, за 2024 год появилось несколько впечатляющих примеров. Мы с вами убедили ввести в Национальный календарь прививок вакцинацию от ВПЧ (спасая тем самым не менее 300 жизней ежегодно), способствовали переезду хосписа для онкобольных в Витебском районе в новое здание (раньше его пациентов приходилось заносить на второй этаж на руках), расширили время обсуждения проекта «Кодекса о здравоохранении» с двух недель до полутора месяцев. За каждой из этих побед стоит сотрудничество «Белых Халатов» с проектом Petitions.by.

Успешно продвигая все эти инициативы, мы с удивлением замечаем, что очень многие беларусы, живущие в стране и за рубежом, уверены, что любые попытки повлиять на власть обречены на провал, а сам факт контакта с чиновниками представляется чуть ли не предательством.

Могут ли гражданские инициативы существовать в нынешних, крайне жестоких условиях? Как власти воспринимают «прошения» и «жалобы» от граждан, и есть ли резон в таких «унижениях»? Насколько безопасно писать обращения в принципе? Все эти непростые вопросы мы обсудили с основателем проекта Petitions.by Владимиром Кавалкиным.

— Может ли общество в Беларуси сейчас влиять на то, каким является здравоохранение, и каким образом это происходит?

— Если говорить о самом важном и понятном ресурсе — деньгах, то стоит помнить, что львиная их доля тратится на здравоохранение из местного бюджета. Это значит, что районные поликлиники, больницы, ФАПы, станции скорой помощи содержатся в большей степени на налоги, которые поступают в местный бюджет от жителей и предприятий, работающих в районе/области.

Поэтому сказки о том, что государство подарило вам бесплатное здравоохранение, — не более чем пропагандистский миф. Это здравоохранение существует только благодаря вашим налогам. На самом деле подобная система, когда граждане «скидываются» на медицину, которая будет предоставляться в равной мере для всех, существует во многих странах континентальной Европы и Великобритании.

Понятно, что есть уровень республиканских больниц и РНПЦ, на работу которых финансирование приходит уже из республиканского бюджета, но мы с вами понимаем, что и эти деньги появляются не из воздуха, а благодаря нашим с вами налогам. Так что в зарплате Ирины Абельской, возглавляющей «Лечкомиссию», обслуживающую сугубо Лукашенко и его чиновников, наверняка есть хоть рубль из налогов, уплаченных комбайнером из Речицы или строителем из Калинковичей.

‍

‍

Соответственно, если принять как данность, что мы с вами оплачиваем работу поликлиник и больниц, логично предположить — они должны быть подотчетны тем, кто их финансирует. Но в восприятии беларусов и беларусок долгие годы старательно формируют представление: «качать права» можно только в коммерческой медицине, за которую ты платишь здесь и сейчас. Государственная же медицина якобы нам неподконтрольна, и влиять на нее никак нельзя. Вот подобные пропагандистские нарративы из головы надо выбрасывать. Вы можете влиять, имеете на это полное право!

Важно понимать, что в первую очередь это вопрос взаимодействия с местными властями. Методов влияния, на самом деле, немало: можно работать с местными советами депутатов, исполкомами, отделами, которые курируют медицину в районе, звонить на горячие линии чиновников и, конечно, писать обращения и петиции.

— Можете дать советы, как сделать взаимодействие с местными чиновниками более эффективным?

— Самый главный совет — приходя на личный прием, обязательно документируйте все свои жалобы, предложения, идеи. Чиновники всегда работают по документам, и если вы просто пришли и устно пожаловались — считайте, что просто прошли короткий сеанс психотерапии, и каких-то реальных результатов может не быть. Все это точно заработает, если перед личным приемом вы напишете письмо (обращение), в котором изложите суть проблемы, с которой обращаетесь, и зарегистрируете это письмо в приемной чиновника или канцелярии ведомства.

В этом случае ваше обращение обязаны будут рассмотреть и официально на него отреагировать. Собственно, на этом принципе и построена успешная работа наших волонтеров: они создают официальные обращения, вынуждают чиновников на них реагировать, а если реакция выглядит неадекватной, жалуются на нее в вышестоящие инстанции и, как правило, добиваются успеха.

‍

‍

— Выходит, что решить какой-то локальный вопрос, например, связанный с районной больницей, шанс есть. Но если проблема касается всей страны, есть ли смысл пробовать инициировать перемены?

— Конечно, есть, и у нас как раз было несколько успешных кейсов в прошлом году. Мы убедили правительство и Минздрав ввести прививку от ВПЧ в национальный календарь прививок (для этого потребовалось создать несколько петиций, например, эту и эту). Помимо этого, крайне эффективной оказалась петиция с просьбой увеличить сроки обсуждения «Кодекса Беларуси о здравоохранении».

— Почему чиновники вообще реагируют на такие обращения?

— Не понимая причинно-следственную связь, вы действительно можете начать сомневаться в эффективности обращений.

Важно понимать, как принимаются решения в тех или иных властных кабинетах. Проблемы республиканского уровня, например, вакцинация от ВПЧ, — не тот вопрос, который решается одним чиновником. Чаще всего судьбу этого вопроса определяет несколько крупных министерств и ведомств, где порой существует конфликт интересов.  Против введения массовой вакцинации не выступает Минздрав, но при этом выделение ощутимого объема финансирования может блокировать Минфин, заявляя, что «нет средств». И в этот момент крайне важно, чтобы у нужной нам стороны появился весомый аргумент, такой, как петиция с более чем 500 подписями.

Говоря условно, направляя свои жалобы и обращения, мы даем одним чиновникам возможность давить на оппонентов («Вот, на вас жалуются!»), а другим — аргумент в защиту своих интересов («Народ просит!»). В любом случае мы добавляем фигуру на шахматную доску, где принимаются решения, и она играет в нашу пользу.

На местном же уровне причинно-следственная связь иная. Если мы предлагаем внедрить какой-то дорогостоящий социальный проект, районные/областные власти, как правило, понимают его важность, но не имеют возможности выделить финансирование. И появление обращений вполне может стать аргументом для инициирования решения проблемы. Иначе «народ будет недоволен».

‍

‍

Отличный пример такого взаимодействия — петиция с требованием привести в порядок хоспис в Витебском районе. Отделение паллиативной помощи практически сразу после получения обращения переселили в более приличные условия, пообещав в течение года решить проблему радикально, подготовив новое постоянное место. И это обещание было полностью выполнено. Очевидно, что внеочередные деньги на реализацию этого проекта появились после того, как стало понятно, что проблема получила большую огласку.

Также учитывайте: местные чиновники ходят в те же самые больницы и поликлиники, что и вы, и зачастую понимают и поддерживают инициативы, которые вы предлагаете. По сути, если проблема местного уровня четко описана, имеет реалистичный и обоснованный бюджет для решения, то вероятность успеха обращения очень высока.

— Насколько, в принципе, может быть совместима тоталитарная система и практика написания петиций и обращений?

— На самом деле, это один из последних способов влияния на чиновников, и он продолжает работать до сих пор по нескольким причинам.

Во-первых, Лукашенко выстроил бюрократическую систему, похожую на ту, что была в эпоху Брежневского застоя, и жалобы — неотъемлемая часть этой системы. Эта форма взаимодействия с людьми, с точки зрения властей, позволяет получать от общества обратную связь. Вообще без нее существовать невозможно.

Во-вторых, это отличный повод каждый раз акцентировать внимание общества на пропагандистском нарративе о том, что «царь хороший, а бояре плохие». Хотя на самом деле все с точностью наоборот: чиновники могли бы решать большинство поставленных задач относительно эффективно, если бы им не связывали руки безумные приказы и идеи, исходящие из администрации президента и правительства.

В-третьих, петиции и обращения имеют понятную форму, вписывающуюся в общий контекст нынешнего режима. Это — просьбы. Властям относительно комфортно и безопасно видеть проблемы в таком свете.

Именно поэтому ко всему механизму написания обращений нужно подходить инструментально, без эмоций. Мы с вами должны понимать, что пишем петиции не потому, что унижаемся перед чиновниками, а потому, что это пока единственный доступный инструмент.

‍

‍

— Почему же тогда сейчас власть обратила такое пристальное внимание на Petitions.by, признав ресурс «экстремистским»?

— Произошло электоральное мероприятие, которое Лукашенко назвал выборами. Перед ними стояла задача максимально зачистить информационное поле, полностью подавить любую активность. А наш портал за прошлый год, благодаря активности волонтеров, заявлял о себе очень громко.

В целом же стратегия лукашенковских идеологов базируется на создании трех факторов.

Атомизация — им важно, чтобы люди были одиноки, не объединялись в группы и не помогали друг другу. Таким обществом проще управлять, легче запугивать. Именно поэтому был создан сайт обращения.бел, где вы можете подать свою жалобу исключительно в закрытом виде и только от своего имени. Мало кто помнит, что изначально на этом сайте была предусмотрена возможность собирать подписи под петициями, но ее быстро прикрыли, поняв всю опасность такой «вольности».

Абсентеизм — люди должны отсутствовать в общественной жизни. В идеале их жизненный цикл должен затеряться где-то между работой, баром и телевизором с госканалами. На работе ты приносишь благо семье Лукашенко, а в «телике» потребляешь очередную порцию «растворителя мозгов». Главное, чтобы ваши интересы не выходили за рамки концепции «дом – работа».

Выученная беспомощность — важно внушить вам, что любые усилия что-то изменить обречены на провал, поэтому нечего даже и пытаться. Мы неоднократно сталкиваемся с кейсами, когда проблемы, поднятые петициями, решаются не сразу, а спустя полгода или даже год. Нередко это делается специально, чтобы авторы обращений не осознали, что их усилия привели к результату. Именно поэтому мы часто вынуждены отслеживать такие кейсы и рассказывать людям, что они — победители.

Важно помнить про эти факторы и не поддаваться их влиянию.

‍

‍

— После признания вашего ресурса экстремистским пришлось пересмотреть многие подходы. Считаете ли вы, что петиции, написанные с помощью вашего портала, продолжат быть успешными?

— Я в этом уверен. Мы скорректировали работу, уделив значительное внимание безопасности пользователей: теперь мы не собираем и не храним на сайте никакие личные данные. Вы можете создать петицию анонимно, а после каждый желающий скачает ее и подаст от своего имени, как частную жалобу. Весь процесс усложнился буквально на один шаг, занимающий две минуты, но остался абсолютно безопасным.

— С какими проблемами вы столкнулись в связи с последними событиями?

— Как я уже говорил, главный вопрос касался безопасности пользователей, и его мы уже решили. Мы активно работаем над новыми формами взаимодействия с волонтерами и уже скоро представим несколько новых технологичных проектов, которые позволят подготавливать обращения просто и эффективно.

Ну и, конечно, сегодня для выживания проекта крайне важен финансовый вопрос. Пользуясь случаем, я хочу предложить беларусам и беларускам, живущим в Польше, воспользоваться возможностью направить 1,5% от своего подоходного налога на поддержку общественно важных проектов. Это не требует дополнительных расходов — нужно лишь немного внимания при заполнении налоговой декларации.

Как это сделать? В разделе о передаче 1,5% налогов укажите:

FUNDACJA „CENTRUM BIAŁORUSKIEJ SOLIDARNOŚCI” KRS 0000883672
Цель: „Pomoc dla Petitions.by (CivicTech)”.